![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
mara_petiteу меня очередная вариация кувшинчика и дудочки. я снова много читаю (то есть нормально, по моим меркам), в основном благодаря тому, что начала слушать аудиокниги, но не успеваю ничего написать о прочитанном. ну, вот из старенького, ещё летнего.
Марыя Мартысевіч “Сарматыя”. Вершы пра каханне, чорнае, як тваё сэрца. Больш і не скажаш нічога.
ОБЭРИУ. Книжка детских стихов поэтов-обэриутов, оформленная так, что не хочется выпускать из рук – картонная обложка, футуристичные рисунки внутри, которые, конечно, хочется дорисовывать. и стихи отличные. обнаружила поэта – собрата по любви к поездам, кораблям и самолётам – Александр Введенский. также обнаружила там пару стихов, которые я (оказывается) помню почти наизусть по каким-то старым тоненьким книжечкам из бабушкиного шкафа. а ещё, когда мне подарили эту книжку, я, конечно, тут же открыла её наугад и попала на стихотворение про квартиру номер 34, что считаю чрезвычайно благоприятным знаком. Какие же они крутые были, обэриуты, как много было в них и в том времени свободы, нового, никогда не виданного, безграничного, какой ветер свистел в той дыре, что они пробили собой. и как жаль, что на этом всё прекрасное так быстро закончилось.
вот, например, тот самый Александр Введенский.
когда я вырасту большой,
я снаряжу челнок.
возьму с собой бутыль с водой
и сухарей мешок.
потом от пристани веслом
я ловко оттолкнусь.
плыви, челонок! прощай, мой дом!
не скоро я вернусь.
сначала лес увижу я,
а там, за лесом тем,
пойдут места, которых я
и не видал совсем.
деревни, рощи, города,
цветущие сады,
взбегающие поезда
на крепкие мосты.
и люди станут мне кричать:
счастливый путь, моряк!
и ночь мне будет освещать
мигающий маяк.
ещё стихи в картинках:
Лусия Берлин. Руководство для домработниц.
большой сборник рассказов писательницы, которая при жизни была не очень известной. сначала мне не очень нравится: такой простой, суховатый, американский стиль. простые предложения, простые сюжеты, простые люди. маленькие люди, маленькие жизненные трагедии. прачечные, заправки, магазины, алкоголики, аборты – но всё это вызывает не брезгливость, а сочувствие. а к середине вдруг обнаруживаешь, что это вообще-то очень классная вещь. вдруг обнаруживаешь сквозной сюжет, повторяющихся героев, вариации их историй с небольшими различиями, и тот, кто в прошлом рассказе был главным героем, в теперешнем становится фигурой второго плана, но ты-то уже знаешь эту умирающую от рака женщину, сбежавшую от матери, вышедшую замуж за мескиканца. повторяющиеся точки на карте: американская школа в чили, аризона, южные штаты. беззащитные девушки, беспомощные старики. в какой-то момент понимаешь, что все эти вариации похожих историй – это жизнь самой писательницы, преломлённая в какой-то призме с большим количеством граней. маленькие люди и огромное, огромное к ним сострадание. обычная жизнь, которая, если посмотреть через эту призму, становится такой красивой.
оставляю себе на память рецензию галины юзефович на эту книгу.
Игорь Шпилёнок. Мои камчатские соседи.
Камчатка, как вы, может быть, помните, особенное место в моей семейной истории, куда я когда-нибудь доеду, чтобы увидеть это своими глазами. книжка – чудо какое-то, записки инспектора нацпарка, дневник, который можно читать по датам и сравнивать то, что происходит у тебя за окном сейчас, с тем, что было в этот день на камчатке десять лет назад. я прочитала эту книжку сразу после байкала и так хорошо представляла себе этот быт среди дикой природы в маленьком домике. биоразнообразие, которое он описывает, просто потрясает – все эти ходящие по крыше медведи и заглядывающие в окна лисы. невероятное умиротворение, невероятное уважение к природе. две истории, которые запоминаются сильнее всего – медведь-шатун, не успевший накопить жир, чтобы впасть в спячку, погибший от голода. и лис, который всё время пакостил учёным – а потом погиб, задохнувшись в выброшенной на берег рыболовной сети. одна смерть печальная, но так уж всё устроено в природе. вторая – бессмысленная, глупая и по вине людей.
Марыя Мартысевіч “Сарматыя”. Вершы пра каханне, чорнае, як тваё сэрца. Больш і не скажаш нічога.
ОБЭРИУ. Книжка детских стихов поэтов-обэриутов, оформленная так, что не хочется выпускать из рук – картонная обложка, футуристичные рисунки внутри, которые, конечно, хочется дорисовывать. и стихи отличные. обнаружила поэта – собрата по любви к поездам, кораблям и самолётам – Александр Введенский. также обнаружила там пару стихов, которые я (оказывается) помню почти наизусть по каким-то старым тоненьким книжечкам из бабушкиного шкафа. а ещё, когда мне подарили эту книжку, я, конечно, тут же открыла её наугад и попала на стихотворение про квартиру номер 34, что считаю чрезвычайно благоприятным знаком. Какие же они крутые были, обэриуты, как много было в них и в том времени свободы, нового, никогда не виданного, безграничного, какой ветер свистел в той дыре, что они пробили собой. и как жаль, что на этом всё прекрасное так быстро закончилось.
вот, например, тот самый Александр Введенский.
когда я вырасту большой,
я снаряжу челнок.
возьму с собой бутыль с водой
и сухарей мешок.
потом от пристани веслом
я ловко оттолкнусь.
плыви, челонок! прощай, мой дом!
не скоро я вернусь.
сначала лес увижу я,
а там, за лесом тем,
пойдут места, которых я
и не видал совсем.
деревни, рощи, города,
цветущие сады,
взбегающие поезда
на крепкие мосты.
и люди станут мне кричать:
счастливый путь, моряк!
и ночь мне будет освещать
мигающий маяк.
ещё стихи в картинках:
https://instagram.com/p/B36nVsNHPv4
Лусия Берлин. Руководство для домработниц.
большой сборник рассказов писательницы, которая при жизни была не очень известной. сначала мне не очень нравится: такой простой, суховатый, американский стиль. простые предложения, простые сюжеты, простые люди. маленькие люди, маленькие жизненные трагедии. прачечные, заправки, магазины, алкоголики, аборты – но всё это вызывает не брезгливость, а сочувствие. а к середине вдруг обнаруживаешь, что это вообще-то очень классная вещь. вдруг обнаруживаешь сквозной сюжет, повторяющихся героев, вариации их историй с небольшими различиями, и тот, кто в прошлом рассказе был главным героем, в теперешнем становится фигурой второго плана, но ты-то уже знаешь эту умирающую от рака женщину, сбежавшую от матери, вышедшую замуж за мескиканца. повторяющиеся точки на карте: американская школа в чили, аризона, южные штаты. беззащитные девушки, беспомощные старики. в какой-то момент понимаешь, что все эти вариации похожих историй – это жизнь самой писательницы, преломлённая в какой-то призме с большим количеством граней. маленькие люди и огромное, огромное к ним сострадание. обычная жизнь, которая, если посмотреть через эту призму, становится такой красивой.
оставляю себе на память рецензию галины юзефович на эту книгу.
Игорь Шпилёнок. Мои камчатские соседи.
Камчатка, как вы, может быть, помните, особенное место в моей семейной истории, куда я когда-нибудь доеду, чтобы увидеть это своими глазами. книжка – чудо какое-то, записки инспектора нацпарка, дневник, который можно читать по датам и сравнивать то, что происходит у тебя за окном сейчас, с тем, что было в этот день на камчатке десять лет назад. я прочитала эту книжку сразу после байкала и так хорошо представляла себе этот быт среди дикой природы в маленьком домике. биоразнообразие, которое он описывает, просто потрясает – все эти ходящие по крыше медведи и заглядывающие в окна лисы. невероятное умиротворение, невероятное уважение к природе. две истории, которые запоминаются сильнее всего – медведь-шатун, не успевший накопить жир, чтобы впасть в спячку, погибший от голода. и лис, который всё время пакостил учёным – а потом погиб, задохнувшись в выброшенной на берег рыболовной сети. одна смерть печальная, но так уж всё устроено в природе. вторая – бессмысленная, глупая и по вине людей.
