мигрирующий магазин кристины

[mara_petite]

Предыстория рассказа

дело было так. мы разговаривали с мишей про майки (долго рассказывать):
- вообще, мне нужен магазин, где ты все свои майки покупаешь.
- а нет такого магазина, они из разных все. ну или это такой мигрирующий магазин...

а потом темой на писательской школе на занятии у натальи поваляевой было описание дома и интерьера. и задание - рассказ, где было бы такое описание. и что-то оно схлопнулось у меня с этим мигрирующим магазином, ну и вот. кажется, почти впервые это рассказ, который просто рассказ, а не попытка натянуть свой путевой дневничок на глобус (хотя постойте). рассказ, писать который было одно удовольствие: просто писать мир, в котором хочется пожить. ну, не мне, так хоть моей героине.


Мигрирующий магазин Кристины

Кристина просыпается раньше будильника – она немного волнуется, потому что сегодня её первый рабочий день. И потому что она ещё не привыкла к своему новому жилищу, хотя и обжилась тут за последнюю неделю, как могла. На деревянном полу лежит матрас с гнездом из одеял (в центре гнезда всё ещё лежит Кристина), в окна с зелёными шторами бьёт солнечный свет, белая книжная полка топорщится книгами. В углу висит оранжевый гамак, рядом стоят горшки с растениями. Отдельной кухни нет, это студия, так что стол совмещает функции обеденного и письменного: на нём соседствуют блокноты, разноцветные чашки и серебристый ноутбук.

Кристина выбирается из одеяльного гнезда, натягивает джинсы и майку, торопливо варит кофе и овсянку, собирает волосы в хвост, закрывает за собой дверь квартиры и спускается по деревянной лестнице на первый этаж. Перед ней ещё одна дверь: она ведёт не на улицу, а в магазин, в котором Кристина, если ей не приснились события последней недели, теперь работает. Кристина снимает с шеи жёлтый ключ на длинной цепочке и открывает дверь. За дверью – деревянные стеллажи с рядами книг. Тёмно-синие, красные, золотые корешки. Надписи на стеллажах – английский и иероглифы. Раздел книг об искусстве, огромная полка исторических книг, английская классика, столик с бестселлерами. Мягкий ковёр на полу, коллекция глобусов на верхней полке, старые плакаты на стенах. Кристина тихонько выдыхает и открывает рабочий ноутбук за прилавком, нетерпеливо постукивает пальцами: загружайся же скорей! Ноутбук моргает зелёным глазом, тоненько пикает и первым делом показывает карту и часовой пояс.

– Гонконг, – шепчет Кристина. – Оно всё-таки работает.
Она выдыхает ещё раз, идёт к двери и переворачивает табличку «Come in, we’re open!».


За месяц до этого Кристина отмечала с родителями Новый год.

– Ну, в этом-то году побудешь дома? – с надеждой спросил папа.

Кристина только поджала губы: билет уже был загружен в телефон. Кристина с гордостью причисляла себя к современным бродягам. Ограничиваться одной жизнью, одной работой, одним городом казалось ей непозволительной роскошью: в этот же момент по всему земному шару происходило столько всего интересного. Да, прожить все жизни невозможно, но можно хотя бы попытаться? И Кристина уехала учиться в другую страну, побывав за время учёбы в трёх других университетах по обмену. По несколько месяцев проводила на волонтёрских проектах. Научилась тому, что позволяло зарабатывать без необходимости появляться в офисе: переводила, редактировала, рисовала афиши. Последние два года такая жизнь её полностью устраивала, останавливаться в одном месте она не собиралась, лишь исправно появлялась дома под Новый год. Родители переживали. В момент, когда были подняты бокалы с шампанским, папа сказал:

– Желаю тебе, доченька, в этом году найти себе стабильную, постоянную работу.

А Кристина упрямо подумала:

– Хочу, чтобы города и чудеса никогда не заканчивались.


Первой страной в этом году оказалась Германия. Кристина сидела в маленьком внутреннем дворике на одной из улиц Дрездена и ждала открытия кофейни: через окна было видно, как хозяин расставляет стулья, собранные, кажется, из десяти разных мебельных наборов. Через два дня начиналась языковая школа в Берлине, куда она записалась преподавательницей-волонтёркой, а пока можно было изучить ещё один город. Праздно шатаясь по улицам, она перешла через мост на другой берег – не тот, где картинная галарея, тёмное барокко и толпы туристов. Тут громоздились бары и дизайнерские лавки в домах, построенных в стиле ар-нуво. Кристина нырнула в какую-то подворотню, над которой висела забавная вывеска: жёлтая крылатая корова на лазурном фоне – и попала в мир чудес. Стены домов дворика были выложены разноцветной мозаикой, один дом был лазурного цвета, на стене крепилась сложная конструкция из серебристых водосточных труб, по ним весело журчала вода. Кристина разглядела на доме вывеску кофейни и уселась на скамейку, чтобы успеть выкурить сигарету, когда обнаружила, что забыла зажигалку. На соседней скамейке курила красивая и на первый взгляд строгая женщина. Тёмные волосы, тёмные глаза в морщинах, большой красивый нос, смуглая кожа, обманчиво простая одежда: джинсы, тяжёлые ботинки, чёрный свитер. Но по одной из своих стажировок Кристина однажды работала в магазине Парижа и знала, сколько на самом деле стоит такой наряд.

Кристина решила попросить зажигалку у соседки, но забыла нужное слово. Ей казалось, что она вспомнила правильный фразеологизм, но когда она обратилась к женщине, та только рассмеялась:

– Свет? Есть ли у меня свет?

Огонь, подумала Кристина. Надо было сказать огонь. Она только улыбнулась, а женщина протянула ей зажигалку и неожиданно продолжила разговор. Она была очевидно старше Кристины, но разговаривать с ней было здорово: они обсудили учёбу в Испании (Лия – так представилась собеседница – там преподавала в то же время, когда Кристина училась), берлинские экологические проекты и несколько новых американских книжек. Кофейня уже открылась, и разговор продолжался за вишнёвым пирогом. Неожиданно для себя Кристина рассказала, как обижаются на неё родители из-за отсутствия постоянной работы. И как ей самой страшно не успеть найти тот самый город, в котором захочется остаться.

Лия сказала:
– Знаешь, сейчас я скажу одну вещь, которую обычно говорят в волшебных книжках. Но мы с тобой проговорили уже несколько часов, да и книжки мы читали одни и те же, так что, думаю, ты не решишь, что это шутка или розыгрыш, не назовёшь себя или меня сумасшедшей. Кажется, у меня есть для тебя решение. Постоянная работа, договор и зарплата, всё честно. Но новых городов будет столько, сколько ты сама себе никогда в жизни не устроишь.

– Это что за работа?

- Обычная, можно сказать, работа. Весьма стабильная и довольно респектабельная. Ищу управляющую в магазин. Жильё прилагается – квартира-студия на верхнем этаже.

И причём тут разные города, подумала Кристина, но всё-таки спросила из вежливости:

– А магазин чего? И где он находится?

– Видишь ли, это объяснить трудней всего...

Разговор этот произошёл неделю назад, а сегодня Кристина дрожащими руками открывала внутреннюю дверь магазина своим ключом. Она зашла сюда в Дрездене. Это был магазин фарфоровой посуды: бело-голубые тарелки, миски, чашки, блюдца, соусницы и десятки других ёмкостей, названия которым она не знала, теснились на полках в ожидании любителей элегантной жизни. Подписала договор: она обязалась работать тут в течение года, с выходными и отпуском, о котором надо предупредить за две недели. А сегодня – даже если соврал ноутбук, не могли соврать её глаза и нос, когда она высунула его наружу – магазин был книжной лавкой в Гонконге.

– Мигрирующий магазин Кристины, – прошептала Кристина. – Не приснилось! Вот это повезло!

Следующие несколько месяцев жизни Кристины были наполнены восторгом первооткрывательницы, который не мог сравниться ни с какими впечатлениями её жизни.

Мигрирующий магазин обладал своим характером и закономерностями поведения. Какие-то были прописаны в договоре, о каких-то рассказала Лия, какие-то Кристина открывала сама. Итак, Мигрирующий магазин путешествовал по городам мира. В каждом он встраивался в одну из улиц так, как будто всегда существовал здесь. Никто из местных жителей не высказывал особого удивления, хотя пару раз Кристину поздравляли с открытием (хозяйка соседней лавки цветов в Роттердаме даже принесла домашний пирог в честь «новоселья»), а пару раз спрашивали, где теперь булочная или мастерская по ремонту обуви, которые раньше были здесь. Магазин всегда был двухэтажным: первый этаж был собственно магазином, дверь за прилавком вела в маленький коридор с деревянной лестницей, наверху была квартирка-студия, перешедшая в распоряжение Кристины. Время и место нахождения магазина высвечивались утром на экране рабочего ноутбука.

В каждом городе магазин оставался непредсказуемое количество дней: от одного (та самая книжная лавка в Гонконге) до десяти (магазин плюшевых медведей в Кейптауне). В любом случае, Кристине надо было вернуться домой до полуночи – это было одно из немногих строгих обязательств, прописанных в её контракте. Рабочий день заканчивался в пять – после этого она могла сколько угодно исследовать город, в котором оказался магазин.

Больше всего Кристина переживала из-за языков. Да, она знала их пять, но для магазина, который может появиться буквально в любом городе мира, этого явно недостаточно. Оказалось, что внутри магазина проблема решается сама собой: местные говорили на своём языке, Кристина – на своём, при этом все участники беседы прекрасно понимали друг друга. Но вот если в магазин заходили туристы, Кристина слышала уже их собственный язык – чаще всего это, конечно, был английский. Тут ей уже приходилось объясняться на тех, которые она знала. Впрочем, особых проблем это пока не доставляло. Её интересовало, что происходило с деньгами: она закрывала кассу каждый вечер, но утром там всегда было достаточно мелочи, чтобы дать сдачу именно в том городе, где появлялся магазин. Это пока оставалось загадкой. Лия обещала появляться раз в месяц и забирать выручку.

В какой момент магазин перемещался, Кристина не знала. Вынужденный режим – вернуться домой к полуночи, открыть дверь магазина не позже девяти утра – сделал своё дело, она ложилась спать рано и быстро засыпала, и заметить момент смены городов ей ни разу не удалось. Утром, насколько рано она бы ни проснулась, магазин уже был на новом месте.

Постепенно Кристина не то что привыкла – просто приняла новый образ жизни как должное. Отправила родителям фотографию из магазина фарфоровой посуды в Дрездене, помахала в скайпе подписанным контрактом – кажется, это их полностью удовлетворило. Каждый раз радостно замирала, прежде чем распахнуть внутреннюю дверь – чем будет магазин сегодня? – и радовалась любому из вариантов. Так же радостно выбегала за дверь каждый вечер: что там, что в этом городе? Какие фрукты, цветы и приправы тут продают на рынке? Есть ли тут море? Какую музыку играют вечером на площади? Какого цвета местные автобусы? Какую еду можно купить на углу самой оживлённой улицы? О чём здесь разговаривают в кофейнях? Какой фильм сегодня показывают в местном кинотеатре? Дни шли, ей не надоедало. Заодно она начала немного разбираться в самых разных вещах: в рыболовных крючках и ботанических энциклопедиях, в хрустальных бокалах и фигурках супергероев, в украшениях из сердолика и старых виниловых пластинках.

Пока магазин виниловых пластинок был её любимым. Пять дней, дом из тёмно-красного кирпича с чёрной пожарной лестницей в Гринвич-Вилладж в Нью-Йорке. Она подолгу болтала с каждым из посетителей – последние романтики, пожилые диджеи, въедливые ценители джаза в поисках той самой пластинки, случайные прохожие в поисках эффектного подарка на дружескую вечеринку. Переслушала почти всё, что было в магазине, зарисовала в блокнот половину обложек – будет чем вдохновляться, когда придёт заказ на какую-нибудь новую афишу. Просыпалась до открытия, бежала за кофе к соседям, вечером покупала индийскую или китайскую еду и уезжала бродить в Центральном парке или Метрополитан-музее среди странных лодок полинезийских народов и зловещих скульптур доколумбовых цивилизаций. Заранее немного скучала по этому месту. Даже как будто немного расстроилась, когда, спустившись утром вниз, обнаружила себя в сувенирной лавке в Вене, причём сувенирной лавке того сорта, в которые сама она никогда не заходила: длинные ряды скучных магнитиков, глянцевые книжки на самых популярных языках, футболки с картинками, которые расползутся кракелюрными трещинами после первой стирки. И только в углу чернело что-то, явно выбивающееся из этого места – Кристина даже подпрыгнула от радости – по какой-то причуде магазина старый проигрыватель остался на месте, а с ним и стопка пластинок – в основном, старые блюзовые и джазовые композиции. За те пять дней в Нью-Йорке она мастерски научилась с ним управляться: вот и сейчас она поставила старый скрипучий блюз и подумала, что с ним даже сувенирная лавка кажется сносной.

Покупателей в этот день почти не было, только под самое закрытие зашёл один парень. Зашёл, окинул взглядом ряды магнитов и сделал такое лицо, что Кристине стало стыдно, что она сидит за прилавком такого места. В этот момент зашипел проигрыватель – заиграла следующая песня, а лицо посетителя озарилось такой улыбкой, что Кристина машинально широко улыбнулась ему в ответ.

– Какой прекрасный блюз у вас играет! Вот уж никогда бы не подумал, что услышу такую музыку в таком месте. Ох, прости, я наверно тебя обидел..

– Да ну, была б моя воля – я работала бы в Нью-Йорке. А ты любишь блюз?

– Люблю – это даже недостаточное слово. Я и сюда специально на фестиваль приехал. Правда, сам город ещё даже посмотреть не успел. Слушай, а ты же наверно местная? Что тут посмотреть стоит?

Кристина не была местной, но на какой-то из своих конференций жила в Вене неделю. Так что она разразилось длинной речью про музей Хундертвассера – и пока она размахивала руками (попутно мысленно отметив, что у её собеседника руки как раз очень красивые), будильник на телефоне тихонько пискнул – рабочий день закончился.

– А давай я тебе покажу этот дом? И кондитерскую с лучшими в мире пирожными с абрикосом?

– В девять вечера начнётся концерт, а до этого времени я готов идти в любое место. Кстати, раз ты тоже любишь блюз, может, составишь компанию?


Впервые за эти месяцы Кристина больше всего хотела, чтобы ненавистная ещё с утра сувенирная лавка оставалась на месте и на следующий день. Магазин прислушался, и они с Марком, её новым приятелем, в течение следующих трёх дней исследовали все здания Хундертвассера в городе, включая мусороперерабатывающую станцию, а также некоторую часть кондитерских, значительную часть набережной Дуная и большинство из тех самых блюзовых концертов, ради которых Марк и приехал в Вену.


Кристина вприпрыжку сбежала по лестнице, быстро открыла дверь – и застыла на пороге. Свет за окном был тусклым, магазин был уставлен полками с одеждой.

Чёрт, подумала Кристина.

Телефонами они так и не обменлись: Марк просто заходил за ней в лавку каждый день в пять вечера. Она не знала его фамилии. Она попыталась найти его в группе блюзового фестиваля в фейсбуке, внимательно просмотрев все четыре сотни профилей участников, но никого с таким именем или похожей фотографией не было. Впервые за последние полгода Кристина почувствовала себя очень, очень несчастной.

Колокольчик на двери звякнул, и зашли первые посетительницы: две девушки, державшиеся за руки.

– Знаете, – затараторили они, – нам нужны майки с медведями. У вас есть майки с медведями? Мы познакомились в Йосемити, знаете такой национальный парк? Там много медведей гризли, а ещё по индейским легендам...

Кристина через силу улыбнулась, мельком глянула на экран ноутбука (Йеллоунайф, Канада) и безошибочным жестом вытянула из ближайшей стопки серую майку, на которой в синей лодке плыли медведь и енот.


Следующие месяцы были самыми грустными в её жизни. Каждое утро, открывая дверь магазина, Кристина надеялась, что она окажется хоть немного ближе к Вене (хотя вряд ли Марк всё ещё был там). Но магазин, как назло, по несколько недель оставался в одних и тех же местах, а если и снимался с места, то открывался в маленьких городках Австралии и Южной Америки. В другое время Кристина бы сошла с ума от счастья, но сейчас это не приносило ей большой радости.

В конце концов это бессильное ожидание так её измучило, что она махнула рукой, решив думать о трёх днях в Вене, полных красивой архитектуры, пирожных и блюза, как о приятном, но необязательном эпизоде. Постепенно в жизнь снова вернулось удивление, и она с радостью общалась с посетителями, искренне желая им помочь. Единственное, что изменилось – это то, что в каждом новом городе Кристина теперь старалсь найти блюзовый клуб. И ещё она всегда ставила блюз, пока работала, и если видела, как меняется лицо людей, вслушивающихся в музыку – делала им скидку или добавляла в пакет с покупками какой-то незаметный подарок: конфету, купленную в супермаркете на другом краю земли, ракушку из Тихого океана, открытку, нарисованную уличным художником.

Недели шли, и постепенно Кристина стала замечать странные закономерности. Маленькая девушка в Шанхае спрашивала про какую-то редкую книгу, и Кристина вдруг вспомнила, что эта книга была в её магазине, когда он был букинистической лавкой в Порто. Чешская старушка в магазине туристического снаряжения спросила её, не знает ли она случайно, где найти какую-то особенную карту восемнадцатого века, и Кристина с уверенностью назвала ей адрес в Буэнос-Айресе. Взволнованная дама в магазине цветов почему-то искала, где купить кольцо с нефритом, Кристина рассказала ей про маленькую лавку на берегу океана в небольшом индийском городе. Конечно, она знала, что сейчас этих лавок там нет, но почему-то ощущала себя вправе раздавать эти советы. Она была уверена, что если у спрашивающих хватит смелости им последовать, они найдут что-то важное, даже если это будет и не то, что они искали изначально.

Магазин комиксов в Сиднее. Навигационные приборы в Окленде. Глиняная посуда в Праге. Сексшоп в Гамбурге. Магазин подержанных книг в Сан-Франциско. Шоурум дизайнерских светильников в Киото. Кристина открывает дверь магазина, проверяет город на экране ноутбука, достаёт наугад пластинку из стопки, ставит в проигрыватель.


Мигрирующий магазин уже пятый день был магазином моделей кораблей в Амстердаме. Кристина очень надеялась, что он задержится тут ещё немного: в городе как раз начался парад парусных судов, который проходит раз в пять лет. Она немного пританцовывала за прилавком от нетерпения: скорей бы уже повернуть табличку на двери и убежать смотреть на роскошные парусники. Колокольчик звякнул, Кристина подняла голову – да так и осталась стоять.

– Я ждал тебя неделю. Думал, я сошёл с ума, достал всех жителей улицы вопросом, куда они подевали сувенирную лавку по соседству. Никому не было дела до сувенирной лавки... Думал, что за дурацкий розыгрыш. Отменил три рабочие встречи, злился, как... а ты всё это время была в Амстердаме?
– Не всё. Это... долгая история, и я боюсь, что ты мне не поверишь.
– У меня есть два часа. Или ты опять исчезнешь?
– До полуночи – точно нет. Перевернёшь пластинку?

***
оно, конечно, в стиле "я надену всё самое лучшее сразу", ну и пусть. да, я собрала тут всё, что люблю: ходячий замок, бродячую волшебницу, тардис, диалог с ненакомкой в лучшем дворике дрездена, вишнёвый пирог из того же дворика, книжные лавки, виниловые пластинки, нью-йорк, города, блюз, хундертвассер, австрийские пирожные с абрикосом, прогулки по городу, блюз, который играет в магазинах, в которые ты заходишь, модели кораблей, фестиваль парусников в амстердаме, чудесные совпадения, герой, который вообще-то тоже капитан парусной яхты, просто упоминание этого уже никуда не влезало, но я-то знаю. ну и пусть, так хотелось пожить немного в мире, где всего в избытке, и чудес и любви тоже.